А еще не позволяла себе смотреть на небо, где солнце встало высоко, глядя на меня своим подозрительным желтым глазом, таким же пронзительным, как глаза монстра, потому что птица продолжала лететь за мной кругами, не снижая высоты и не пытаясь напасть, но и не отступая.

Она словно следила, иногда издавая свой пронзительный клич, на который словно отзывался волк, отчего волосы в буквальном смысле вставали просто дыбом, а я ускоряла свой шаг.

Где это видано, чтобы волки дружили с орлами?!

Время то бежало, то тянулось, когда, выбившись из сил, я опустилась на колени в снег, глядя на собственные дрожащие и обмороженные руки.

А что, если я так и не найду эту деревню?..

Заблужусь в снегах и попадусь на глаза хищникам, которые и без того следили за мной?

— Лучше замерзнуть насмерть, чем вернуться в руки монстра! — прошипела я себе воинственно под нос, старательно отгоняя мысли о том, что все это время он ухаживал за мной. Как умел. Как представлял своим звериным разумом.

— Если бы не он ничего этого и не потребовалось бы!!!

Силы уже были на исходе, как и моя вера в то, что я благополучно выберусь из леса, когда я услышала то, что заставило мое сердце истерично дрогнуть.

Звон колокольчика, какие обычно цепляют на дугу к упряжке лошадей, чтобы люди успевали убираться с дороги, когда повозка легко и стремительно катится вперед.

Я даже зажмурилась, напрягаясь всем телом, чтобы понять, что я на самом деле слышу этот спасительный звук, и он не является плодом моего уставшего воображения.

— ЭЙ!!!! — закричала я, что было силы, содрогнувшись, когда тут же где-то в вышине прозвучал пронзительный и тонкий крик той самой птицы, а затем волчий вой, который, к счастью, по-прежнему слышался где-то вдалеке и не стал ближе.

— Подождите!!!

Подскочив на ноги, я заметалась, не зная куда кидаться теперь, и что же делать, пытаясь по собственным ощущениям понять, где именно раздавался звук моей хрупкой надежды на спасение.

Тропинка, оставленная монстром, тянулась вперед, и я кинулась по ней, прислушиваясь к звукам леса и надеясь, что не спугну своими криками кто бы не был в повозке.

— Ради всего святого подождите!!!

Тонкая трель колокольчика прекратилась, и я с ужасом бросилась вперед еще быстрее, взметая вокруг себя снег, уже не осторожничая, боясь свалиться по самый пояс в рыхлый снег.

— Пожалуйста!!!

Если бы я только знала в какую сторону мне бежать!

— Кто там? — послышался где-то мужской голос, от звука которого слезы брызнули из глаз, и ноги в буквальном смысле подкосились.

Человек! Самый настоящий! Не монстр, не плод моего воображения, а тот, в чьих жилах текла обычная кровь, и кто мог стать моими спасением!

— Рада! Моя имя Рада! — закричала я в ответ, уже не обращая внимания на то, как снова заверещала огромная птица, делая последний круг надо мной, и устремляясь куда-то в сторону, словно туда, откуда доносился одиночный волчий вой.

— Ты умеешь ориентироваться в лесу, Рада? Сможешь объяснить, где ты? — крикнул мужчина, на что я судорожно оглянулась по сторонам, пытаясь сдержать не то истерический смех, не то слезы, потому что везде были только деверья и снег на много верст вперед и столько же верст назад.

— Нет!

— Хорошо! Тогда попробуй двигаться на мой голос, слышишь?

— Да! Я попробую!

Я не помнила ни слова из того, что говорил мужчина, ведомая его голосом, и хватаясь за него, словно за спасительный маяк в этом гиблом белоснежном царстве. Иногда казалось, что он звучит отовсюду и невозможно понять куда же идти.

Было так страшно!..

Страшно потерять надежду, которую я обрела так неожиданно!

И я просто не поверила собственным глазам, когда через долгое мучительное время смогла увидеть сквозь деревья мужскую фигуру, облаченную в тяжелый тулуп и меховую шапку, которая двигалась ко мне, утопая в снегу почти по самый пояс.

Господи, получилось!

Я разрыдалась, опускаясь в снег, не ощущая его жалящего холода, сквозь мокрые слипающиеся ресницы наблюдая, что и он увидел меня, кинувшись поспешно вперед.

Пожилой мужчина с бородой, в которой проступали седины, чьи карие глаза осмотрели меня быстро, но тепло, пока он пытался поднять меня на ноги, слегка запыхавшись:

— Давай, дочка. Вставай. Не то околеешь окончательно. Можешь идти?

Всхлипнув, я кивнула в ответ, не в силах выразить словами, настолько я была рада увидеть его, и ощущая, словно вся усталость мира опустилась на меня в этот момент, когда хотелось стать хрупкой и беспомощной, отыскав защиту в лице этого человека, в глазах которого я не видела зла.

Простой деревенский мужчина, который работал не покладая рук, чтобы прокормить свою семью, стал моим ангелом-хранителем, осторожно помогая преодолеть последние метры снега, и усадил в сани, где лежали какие-то мешки.

— Накинь-ка вот это! — он укрыл меня шкурами, тщательно замотав ноги и окидывая быстрым сосредоточенным взглядом мой нелепый вид, который явно ввел его в раздумья, но не торопился задавать вопросов.

И его можно было понять!

На мне были сапоги, которые не могли себе позволить простые работяги для своих дочерей или жен. Как и тяжелое платье, материал которого он едва ли когда-либо видел в своей жизни…но платье было в засохшей крови, и разводов от попыток смыть ее. А еще нелепое подобие платка, вырванного неровным куском из лоскутного одеяла, и эта шкура поверх плеч на белесой завязке, которые бы могли носить если только оборванки.

— Как ты здесь очутилась-то, дочка? Заблудилась что ли? В такую даль даже охотники не заходят уже! — он пытливо заглянул в мои глаза, не торопясь забираться на вожжи, чтобы скорее отправляться домой, — Где твой муж, отец или брат? Как тебя пустили одну?..

— …у меня больше нет ни отца, ни брата. Все погибли. Были растерзаны монстром, — совершенно честно призналась я, заглядывая в глаза мужчины и видя, как его густые брови приподнялись в удивлении.

— Монстром?

— Зверем. Я — дочь князя. Единственная, кто смог выжить в аду.

Теперь брови мужчины сошлись на переносице и взгляд стал цепким, когда он принялся рассматривать меня теперь иначе, явно приглядываясь и стараясь отметить то, что возможно упустил при первом взгляде на оборванку из леса.

— Ближняя деревня выгорела дотла, — задумчиво отозвался мужчина в конце концов, продолжая смотреть на меня пронзительно, но не злобно. — Включая и дом князя. Сам я туда не ездил, но люди поговаривают, что нашли много обожженных тел и решили, что на усадьбу князя напали враги.

— Один всего, — горестно выдохнула я, прикрывая ресницы и пытаясь сдержать новую волну слез. — Тот, кого все называют Зверем… — видя, как мужчина недоверчиво покосился на меня, видимо в эту минуту засомневавшись в моем здравом уме, я только устало выдохнула. — Да, и мы не думали, что он реальный. И жесткого поплатились за это.

Мужчина молчал, неожиданно вздрогнув, когда снова раздался пронзительный волчий вой, от звука которого кровь стыла в жилах — настолько низкий и призрачный он был.

— Чертовщина какая-то! — он быстро перекрестился, а еще поплевал через оба плеча, запрыгивая ловко на свое место и хватая вожжи, чтобы стегнуть лошадку, заставляя устремиться ее вперед.

— Далеко до деревни? — обернулась я на него, прячась за шкуры и лишь теперь замечая, что из мешков показывались хвосты лисиц и что-то еще, понимая, что мужчина очевидно был охотником и ехал с промысла.

— Далековато.

— К ночи успеем?

— К вечеру доберемся.

Я отчетливо видела, как он судорожно думает о чем-то, иногда пыхтя что-то себе под нос, но молчала, молясь про себя, чтобы мы успели добраться до деревни, и я покинула ее этой же ночью.

— Я не останусь в деревне, — тихо обратилась я к нему первой, видя, как мужчина снова быстро покосился на меня. — Только попрошу выносливую лошадь и немного провизии.

— Отчего же?

— Зверь придет за мной. Рано или поздно. Поэтому я не могу подвергать опасности людей.